Киплинг бремя. Киплинг. Разные переводы одного стихотворения. Анализ стихотворения «Бремя Белых» Киплинга

Перевод В. Топорова

Твой жребий — Бремя Белых!
Как в изгнанье, пошли
Своих сыновей на службу
Темным сынам земли;

На каторжную работу —
Нету ее лютей,-
Править тупой толпою
То дьяволов, то детей.

Твой жребий — Бремя Белых!
Терпеливо сноси
Угрозы и оскорбленья
И почестей не проси;
Будь терпелив и честен,
Не ленись по сто раз —
Чтоб разобрался каждый —
Свой повторять приказ.

Твой жребий — Бремя Белых!
Мир тяжелей войны:
Накорми голодных,
Мор выгони из страны;
Но, даже добившись цели,
Будь начеку всегда:
Изменит иль одурачит
Языческая орда.

Твой жребий — Бремя Белых!
Но это не трон, а труд:
Промасленная одежда,
И ломота, и зуд.
Дороги и причалы
Потомкам понастрой,
Жизнь положи на это —
И ляг в земле чужой.

Твой жребий — Бремя Белых!
Награда же из Наград —
Презренье родной державы
И злоба пасомых стад.
Ты (о, на каком ветрище!)
Светоч зажжешь Ума,
Чтоб выслушать: «Нам милее
Египетская тьма!»

Твой жребий — Бремя Белых!
Его уронить не смей!
Не смей болтовней о свободе
Скрыть слабость своих плечей!
Усталость не отговорка,
Ведь туземный народ
По сделанному тобою
Богов твоих познает.

Твой жребий — Бремя Белых!
Забудь, как ты решил
Добиться скорой славы,-
Тогда ты младенцем был.
В безжалостную пору,
В чреду глухих годин
Пора вступить мужчиной,
Предстать на суд мужчин!

Анализ стихотворения «Бремя Белых» Киплинга

Известно множество переводов произведения «Бремя Белых» Редьярда Киплинга на русский язык. Среди них одним из самых удачных считается перевод Виктора Топорова.

Стихотворение датируется 1899 годом. Его автору исполнилось 34 года, он уже известен и как поэт, и как сочинитель историй для детей; женат, и как раз в 1899 году пережил семейную трагедию – смерть старшего ребенка. По жанру – манифест, заклинание, почти инициация, рифмовка холостая, смешанная, 8 неоднородных строф. «Твой жребий»: то есть, миссия в мире, крест, который должно нести. Долг, который следует завещать сыновьям, и вообще лучшим представителям нации. «Темным сынам земли»: непросвещенным народам, «языческой орде», незнакомой с ценностями христианской европейской цивилизации. «То дьяволов, то детей»: сам автор много лет прожил в Индии, его рассуждения основаны на собственном жизненном опыте. Он видит большой потенциал в опекаемых народах, но не поддается эйфории. Работа по переделке сознания – «каторжная» и неблагодарная. Он напутствует «белого человека» как миссионера, просветителя. Путь будет тернист: «сноси угрозы и оскорбленья». «Сто раз повторять приказ»: здесь уже звучит военизированная нотка, почти немецкое «порядок – прежде всего». «Мир тяжелее войны»: завоевания, колониальная политика – это лишь одна сторона медали. Дальше открывается поле деятельности для всех, желающих потрудиться на ниве просвещения и милосердия, строительства, развития сельского хозяйства, промышленности. «Будь начеку всегда»: подопечный может укусить руку, которая его кормит. Награды энтузиасты не получат. На Родине они будут освистаны, а «пасомые стада» рано или поздно поднимут бунт (что, собственно, и случилось в середине XX века). «Египетская тьма»: отсылка к Библии. Имеется в виду одна из казней, постигших египтян, угнетавших евреев. «Болтовней о свободе»: либеральные воззрения, сводящие на нет мечту о могуществе империи. «Пора вступить мужчиной»: готовым на бесславие и смерть в чужом краю. «На суд мужчин»: только те, кто прошел похожий путь, имеют право судить. Взгляды писателя на колониальную политику Британской империи были в разное время и подвергнуты остракизму, и чуть ли не реабилитированы (во всяком случае, согласно опросам, почти половина современных британцев скорее гордятся своим историческим прошлым, чем стыдятся его). Интонация торжественная, эпитеты (безжалостную пору, тупой толпою), сравнение (как в изгнанье), обращение на «ты» в повелительном наклонении, ряд восклицаний и отрицаний. Повторы, рефрены, экспрессия, перечисления, лексика возвышенная мешается с просторечной.

Стихи «Бремя белых» Р. Киплинга – благословение на трудный путь, гимн ответственности и просветительским идеям.

Джозеф Редьярд Киплинг родился 30 декабря 1865 года в Бомбее в семье естествоиспытателя и художника, хранителя музея и писателя, написавшего научный труд "Человек и зверь в Индии". Детство будущего писателя прошло среди экзотической природы и жизни местного населения. В юношеском возрасте отец отправил сына учиться в Лондон, откуда в восемнадцать лет Киплинг вернулся обратно.

Живя в Индии в 1882-89 годах, он опубликовал сборник стихов "Департаментские песни" (1886) и сборник новелл "Простые рассказы с гор" (1888). Первым романом Киплинга стал роман "Свет погас" (1890, русский перевод 1903), герой которого, талантливый художник, потерпев крушение в личной жизни, находит смерть на поле боя в рядах колониальных войск. В следующем романе "Ким" (1901) воспевается шпионская деятельность мальчика англо-индийца на благо Британской империи.

Но своей славой Киплинг обязан прежде всего поэтическим сборникам "Песни казармы" (1892), "Семь морей" 1896), "Пять наций" (1903), написанных крепким, ритмичным стихом с введенными в него вульгаризмами и жаргонизмами, которые позволили добиться впечатления, будто автор говорит от лица народа.

В этих сборниках поэт рисует жизнь солдат, мореплавателей-пиратов, купцов-разбойников. Его герои отличаются преданностью долгу, упорством, риском, авантюризмом. Но творчество Киплинга слишком тенденциозно утверждает "цивилизаторскую" миссию англо-саксонской расы среди "отсталых" народов Востока ("Бремя белого человека", 1899). Часто романтика отваги переходит у Киплинга в прямую защиту колониальной политики. В стихотворении "Добыча" английский солдат, переживая жизненные трудности, чувствует себя хозяином земли и варварски грабит языческие храмы и дома местных жителей.

Когда Англия начала войну с бурами, Киплинг написал стихотворения в поддержку этой войны и сам поехал а Африку поднимать военный дух солдат. А в годы первой мировой войны выступал со стихами и очерками, прославлявшими английскую внешнюю политику.
В 1907 году Киплингу была присуждена Нобелевская премия по литературе "за идейную силу и мастерство".

Для Киплинга человека определяет отнюдь не то, что он есть, а то, что он совершает. Высмеивая благополучных буржуа и рафинированных интеллигентов, которые не участвуют в «Большой Игре», он противопоставляет этим Томлисонам и Глостерам-младшим своих идеальных героев - людей дела, бескорыстных тружеников, которые отправляются на край света, чтобы прокладывать дороги, возводить мосты, лечить, управлять, защищать, строить - словом, чтобы нести, стиснув зубы, «бремя белых». Преображая мир, герой Киплинга преображает и самого себя: только действие придает смысл его существованию, только действие выковывает из «дрожащей твари» сильного Человека.

Предлагая своим современникам императив активного действия, Киплинг предлагал не что иное, как свой вариант «завесы». Именно в действии он видел единственное спасение от бессмысленности мира, «мост между Отчаянием и гранью Ничто». Однако действие может придать смысл человеческому существованию, только когда оно санкционировано высшей, надындивидуальной целью. У Карлейля был бог, а что же может оправдать киплинговских героев-колонизаторов? Ведь, как писал в повести «Сердце тьмы» Джозеф Конрад: «Завоевание земли, - большей частью сводится к тому, чтобы отнять землю у людей, которые имеют другой цвет кожи или носы более плоские, чем у нас, - цель не очень-то хорошая, если поближе к ней присмотреться. Искупает ее только идея, идея, на которую она опирается, - не сентиментальное притворство, но идея».

Такой «идеей» у Киплинга стала идея высшего нравственного Закона, то есть господствующей над человеком и нацией системы запретов и разрешений, «правил игры», нарушение которых строго карается. Еще в юности присоединившийся к братству масонов и знающий, какой дисциплинирующей, связывающей силой обладает единение в таинстве, Киплинг смотрит на мир как на совокупность разнообразных «лож», или, точнее говоря, корпораций, каждая из которых подчиняется собственному Закону. Если ты волк, убеждает он, ты должен жить по Закону Стаи, если матрос - по Закону Команду, если офицер - по Закону Полка. С законом соизмеряется любой твой поступок, любое высказывание или жест; они служат опознавательными знаками твоей принадлежности к корпорации, которая читает их как зашифрованный текст и дает им окончательную оценку. Всякое поведение ритуализируется: через ритуал - этот, по Киплингу, «спасительный якорь» человечества - люди посвящаются в таинство Закона, ритуал позволяет им выказать преданность общему делу и отличить «своего» от «чужака».

Согласно представлениям Киплинга, принудительные для человека законы выстраиваются в иерархию, пронизывающую снизу вверх весь миропорядок - от закона семьи или клана до закона культуры и универсума. Его знаменитая, но не всегда правильно понимаемая сентенция: «О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут, пока не предстанет Небо с Землей на Страшный господень суд» как раз означает, что Европа и Азия мыслятся им как две гигантские корпорации, каждая из которых обладает собственными внутренними законами и ритуалами, как два самодовлеющих единства, неизменные, равные только самим себе и закрытые друг для друга. НО есть «великие вещи, две как одна: во-первых - Любовь, во-вторых - Война», по отношению к которым оба Закона совпадают - оба они требуют от влюбленного верности и самопожертвования, а от воина - беззаветной отваги и уважения к врагу. Так возникает узкая площадка, на которой непроницаемая граница между корпорациями временно раздвигается, высвобождая место для честного поединка или короткого любовного объятия; но к тем, кто пытается «остановить мгновенье», Закон неумолим - они либо гибнут, либо вновь оказываются перед сплошной стеной, преграждающей вход в чужой мир.

Однако оппозиция «Восток-Запад» отступает на второй план по сравнению с центральной антитезой творчества Киплинга: «Империя-Неимперия», которая синонимична традиционному противопоставлению добра злу или порядка хаосу. Таким средоточием санкционирующей истины Киплинг и увидел Британскую Империю, которая приобрела в его глазах значение почти трансцендентальное; в ней он обнаружил законодателя и вождя, ведущего «избранные народы» к эсхатологическому спасению. Имперский мессианизм стал его религией, и с пылом апостола он бросился обращать в нее весь земной шар.

Смысл киплинговской проповеди здесь предельно ясен: чтобы оправдать действие, необходимо уверовать в коллективную миссию англичан, уверовать в то, что «Англия снов» важнее и реальнее самой эмпирической реальности - «шпаклевки, меди, краски». Поэтому известный парадоксалист Г.К.Честертон был не так уж далек от истины, когда упрекал Киплинга в отсутствии истинного патриотизма и утверждал, что ему в принципе безразлично, какую империю или страну использовать в качестве образца. Британская империя существует в его сознании лишь как умопостигаемая идея, как миф, который, говоря словами одного английского исследователя, «наделяет нравственным содержанием обыденное поведение, связывая его с надличностной, коллективной задачей апокалипсического переустройства мира».

Монограмма Киплинга
Но, творя имперский миф, Киплинг вынужден постоянно соотносить его с той реальной действительностью, из которой он рожден, - вынужден замечать вопиющие несоответствия между желаемым и действительным, между отвлеченным чертежом разумного миропорядка и его малоприглядным политическим воплощением. Боязнь того, что Империя не выполнит возложенную на нее миссию, заставляет его не только проповедовать, но и обличать, требуя от «строителей Империи» соблюдения высшего нравственного Закона. Киплинговский мир - это мир промежутка, мир на пороге грядущих изменений, истинное значение которых, столь хорошо известное нам, еще сокрыто от взора писателя.

"На далекой Амазонке..." (перевод С. Маршака)

На далекой Амазонке
Не бывал я никогда.
Только "Дон" и "Магдалина" -
Быстроходные суда,-
Только "Дон" и "Магдалина"
Ходят по морю туда.

Из Ливерпульской гавани
Всегда по четвергам
Суда уходят в плаванье
К далеким берегам.

Плывут они в Бразилию,
Бразилию,
Бразилию,
И я хочу в Бразилию,
К далеким берегам!

Никогда вы не найдете
В наших северных лесах
Длиннохвостых ягуаров,
Броненосных черепах.

Но в солнечной Бразилии,
Бразилии моей,
Такое изобилие
Невиданных зверей!

Увижу ли Бразилию,
Бразилию,
Бразилию?
Увижу ли Бразилию
До старости моей?

БРЕМЯ БЕЛЫХ (перевод В. Топорова)

Твой жребий - Бремя Белых!
Как в изгнанье, пошли
Своих сыновей на службу
Темным сынам земли;

На каторжную работу -
Нету ее лютей,-
Править тупой толпою
То дьяволов, то детей.

Твой жребий - Бремя Белых!
Терпеливо сноси
Угрозы и оскорбленья
И почестей не проси;
Будь терпелив и честен,
Не ленись по сто раз -
Чтоб разобрался каждый -
Свой повторять приказ.

Твой жребий - Бремя Белых!
Мир тяжелей войны:
Накорми голодных,
Мор выгони из страны;
Но, даже добившись цели,
Будь начеку всегда:
Изменит иль одурачит
Языческая орда.

Твой жребий - Бремя Белых!
Но это не трон, а труд:
Промасленная одежда,
И ломота, и зуд.
Дороги и причалы
Потомкам понастрой,
Жизнь положи на это -
И ляг в земле чужой.

Твой жребий - Бремя Белых!
Награда же из Наград -
Презренье родной державы
И злоба пасомых стад.
Ты (о, на каком ветрище!)
Светоч зажжешь Ума,
Чтоб выслушать: "Нам милее
Египетская тьма!"

Твой жребий - Бремя Белых!
Его уронить не смей!
Не смей болтовней о свободе
Скрыть слабость своих плечей!
Усталость не отговорка,
Ведь туземный народ
По сделанному тобою
Богов твоих познает.

Твой жребий - Бремя Белых!
Забудь, как ты решил
Добиться скорой славы,-
Тогда ты младенцем был.
В безжалостную пору,
В чреду глухих годин
Пора вступить мужчиной,
Предстать на суд мужчин!

БРОД НА РЕКЕ КАБУЛ Перевод С. Тхоржевского

Возле города Кабула —
В рог труби, штыком вперед! —
Захлебнулся, утонул он,
Не прошел он этот брод,

Ночью вброд через Кабул-реку!
В эту ночь с рекой бурлившей эскадрон
боролся плывший,

В городе развалин груды —
В рог труби, штыком вперед! —
Друг тонул, и не забуду
Мокрое лицо и рот!

Ночью вброд через Кабул-реку!
Примечай, вступая в воду, — вехи есть
для перехода
Темной ночью вброд через Кабул-реку.

Солнечен Кабул и пылен —
В рог труби, штыком вперед! —
Мы же вместе, рядом плыли,
Мог прийти и мой черед…
Брод, брод, брод вблизи Кабула,
Ночью вброд через Кабул-реку!
Там теченье волны гонит, слышишь — бьются
наши кони?

Взять Кабул должны мы были —
В рог труби, штыком вперед! —
Прочь отсюда, где сгубили
Мы друзей, где этот брод,
Брод, брод, брод вблизи Кабула.

Ночью вброд через Кабул—реку!
Удалось ли обсушиться, не хотите ль
возвратиться
Темной ночью вброд через Кабул-реку?

Провались она хоть в ад —
В рог труби, штыком вперед! —
Ведь остался б жив солдат,
Не войди он в этот брод,
Брод, брод, брод вблизи Кабула.
Ночью вброд через Кабул-реку!
Бог простит грехи их в мире… Башмаки у них,
как гири, —
Темной ночью вброд через Кабул-реку…

Поверни от стен Кабула —
В рог труби, штыком вперед! —
Половина утонула
Эскадрона, там, где брод,
Брод, брод, брод вблизи Кабула
Ночью вброд через Кабул-реку!
Пусть в реке утихли воды, не зовем уже
к походу
Темной ночью вброд через Кабул-реку

Несите бремя Белых
Среди племен чужих -
Сынов своих отправьте
Служить во благо их;
Без устали работать
Для страждущих людей -
Наполовину бесов,
Настолько же детей.
Неси же бремя Белых -
Не смея унывать,
Ни злобу, ни гордыню
Не вздумай проявлять;
Доступными словами
Их к делу приобщи,
И для себя в том деле
Ты пользы не ищи.
Неси же бремя Белых -
Чтоб шум войны затих,
И пищу дай голодным,
И вылечи больных.
Когда ж победа близко,
Увидеть ты изволь,
Как чья-то лень и глупость
Помножат всё на ноль.
Неси же бремя Белых -
Не право королей -
Твоим уделом будет
Тот труд, что всех трудней.
И то, что здесь ты строил
Пока хватало сил,
Пусть памятником будет
Всем тем, кто не дожил.
Неси же бремя Белых -
Горьки его плоды:
Брань злая за заботу,
Забвенье за труды.
Не раз ты здесь услышишь
От тех же дикарей, -
«Зачем идти нам к свету?
Нам наша тьма милей».
Неси же бремя Белых -
Не гнись перед людьми,
А крики о свободе -
Лишь слабость, черт возьми.
И по твоим поступкам,
И по твоим словам
Дадут тебе оценку
И всем твоим богам.
Неси же бремя Белых -
И скопишь с юных лет
Венок дешевых лавров,
Скупых похвал букет.
Но на закате жизни
Без всякой суеты
Твой труд пускай оценят
Такие же, как ты!

R.Kipling. The White Man"s Burden

Send forth the best ye breed--
Go bind your sons to exile
To serve your captives" need;
To wait in heavy harness
On fluttered folk and wild--
Your new-caught, sullen peoples,
Half-devil and half-child.
Take up the White Man"s burden--
In patience to abide,
To veil the threat of terror
And check the show of pride;
By open speech and simple,
An hundred times made plain.
To seek another"s profit,
And work another"s gain.
Take up the White Man"s burden--
The savage wars of peace--
Fill full the mouth of Famine
And bid the sickness cease;
And when your goal is nearest
The end for others sought,
Watch Sloth and heathen Folly
Bring all your hope to nought.
Take up the White Man"s burden--
No tawdry rule of kings,
But toil of serf and sweeper--
The tale of common things.
The ports ye shall not enter,
The roads ye shall not tread,
Go make them with your living,
And mark them with your dead.
Take up the White Man"s burden--
And reap his old reward:
The blame of those ye better,
The hate of those ye guard--
The cry of hosts ye humour
(Ah, slowly!) toward the light:--
"Why brought ye us from bondage,
"Our loved Egyptian night?"
Take up the White Man"s burden--
Ye dare not stoop to less--
Nor call too loud on Freedom
To cloak your weariness;
By all ye cry or whisper,
By all ye leave or do,
The silent, sullen peoples
Shall weigh your Gods and you.
Take up the White Man"s burden--
Have done with childish days--
The lightly proffered laurel,
The easy, ungrudged praise.
Comes now, to search your manhood
Through all the thankless years,
Cold-edged with dear-bought wisdom,
The judgment of your peers!

Рецензии

Классику даже утопист не смеет возражать. У Маяковского то же, как у Киплинга в "Разговоре с фининспектором о поэзии".-И пусть нам памятником будет построенный в боях социализм, или "На даче" оканичивается "Светить всегда, светить везде, до дней последних донца. Светить и никаких гвоздей, вот лозунг мой и Солнца."Однако, Вы, сами, подаёте в "Рыжей"Кэролл выполняющую совсем не просветительскую задачу.Эта фигура, пользуясь современным оружием, как "янки во времена короля Артура" с пулемётами против стрел дикарей...Она палачествует.
На военной базе её, гуманистам хода не дают в запретные зоны.Получается очень
злободневная тема, которую Вы открываете сугубо с военной точки обозрения.
Кэролл воюет легко и непринуждённо.Сеять смерть ради просвещения по своему,
называть террористами "дикие племена" не сумевшие ещё преодолеть пещерное мировоззрение...Ваша величайшая заслуга в том, что Вы раскрыли картинку будня
американской армии и если Вы не продолжите расрытие этой темы по задаче Киплинга, к чему он призывал "Белых" Вы потеряете в себе Киплинга.
Я не знаю английского до обиходного обмена мнениями,но ай вери глэд ту си ю еври дэй...С уважением Прадед Роман Минск.

Киплинг родился в Бомбее, в Британской Индии. Беззаботная жизнь на фоне экзотической природы быстро сменилась серыми пейзажами Англии — мальчика отправили учиться в графство Хэмпшир. Подросток сочинял стихи и мечтал о том, чтобы избежать военной карьеры (на службу он так и не попал из-за проблем со здоровьем).

В 1882 году Киплинг начинает работу журналистом; его яркие материалы, в которых нет места канцеляризмам, полюбились читателям. В том же году возвращается в Индию, где продолжает трудиться журналистом. В 1886 году выходят его «Департаментские песни». Знаменитым автора сделали путевые очерки, написанные во время путешествия по Азии. Киплинг много писал об Индии и индийском обществе.

«О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут,
Пока не предстанет Небо с Землей на Страшный Господень суд.
Но нет Востока, и Запада нет, что племя, родина, род,
Если сильный с сильным лицом к лицу у края земли встает?»
Из «Баллады о Востоке и Западе»

Источник: wikipedia.org

Поэзия Киплинга опирается на традиции английского мюзик-холла. Некоторые свои стихи он писал на известную музыку. В своих произведениях автор рассуждает о пути художника — творца, который не ждет никаких наград:

«Я делаю Славу множеством ртов,
Рассылаю Позор на легких ногах,
Чтоб пелось на улицах людьми,
С собаками бегало на площадях.
И платят золотом мне одни,
И другие платят мне серебром,
И третьи жалкий дают кусок,
Потому что беден и пуст их дом.
И то, что за золото я пою,
То же пою я за серебро.
Но лучшая песня моя звучит
Беднякам за жалкое их добро».

Киплинг много путешествовал по британским доминионам. Современники называли его поэтом-империалистом. Публикация стихотворения «Бремя белого человека, в котором говорится о миссии империалистов в колониях, вызвала скандал. Неевропейские народы в этом произведении изображаются как недоразвитые, нуждающиеся в попечительстве наций более цивилизованных и развитых, то есть европейских. Этот текст некоторые современники Киплинга называли расистским. Такой позиции придерживался, в том числе, Марк Твен.

«Твой жребий — Бремя Белых!
Награда же из наград —
Презренье родной державы
И злоба пасомых стад.
Ты (о, на каком ветрище!)
Светоч зажжешь Ума,
Чтоб выслушать: «Нам милее Египетская тьма».

Любопытно, что империалистических взглядов придерживался и сын Редьярда Джон. В годы Первой мировой его признали негодным к службе по состоянию здоровья, и отец подключил свои связи, чтобы записать Джона в армию. Он погиб в 1915 году.

В 1907-м Киплинг получил Нобелевскую премию по литературе, годом позже стал почетным доктором Кембриджского университета. В 1924 году получил степень доктора философии Афинского университета.

Серые глаза - рассвет... (перевод К. Симонова)

Серые глаза - рассвет,
Пароходная сирена,
Дождь, разлука, серый след
За винтом бегущей пены.

Черные глаза - жара,
В море сонных звезд скольженье,
И у борта до утра
Поцелуев отраженье.

Синие глаза - луна,
Вальса белое молчанье,
Ежедневная стена
Неизбежного прощанья.

Карие глаза - песок,
Осень, волчья степь, охота,
Скачка, вся на волосок
От паденья и полета.

Нет, я не судья для них,
Просто без суждений вздорных
Я четырежды должник
Синих, серых, карих, черных.

Как четыре стороны
Одного того же света,
Я люблю - в том нет вины -
Все четыре этих цвета.

Джозеф Редьярд Киплинг

В Бомбее Джозеф стал заниматься журналистикой и начал писать художественные произведения. Через пять лет он стал знаменитым писателем, очень самобытным и оригинальным. Простой суровый язык, реалистические картины из окружающей его жизни, в которых он то уводил читателя в пустыню, то в джунгли или в морской простор, то рисовал колонии с сопровождающими их лихорадкой и изнуряющей жарой, сделали его произведения популярными в Индии, а вскоре он стал известен и в Англии.

Но своей славой Киплинг обязан прежде всего поэтическим сборникам "Песни казармы" (1892), "Семь морей" 1896), "Пять наций" (1903), написанных крепким, ритмичным стихом с введенными в него вульгаризмами и жаргонизмами, которые позволили добиться впечатления, будто автор говорит от лица народа.

В названных сборниках поэт рисует жизнь солдат, мореплавателей-пиратов, купцов-разбойников. Его герои отличаются преданностью долгу, упорством, риском, авантюризмом. Но творчество Киплинга слишком тенденциозно утверждает "цивилизаторскую" миссию англо-саксонской расы среди "отсталых" народов Востока ("Бремя белого человека", 1899). Часто романтика отваги переходит у Киплинга в прямую защиту колониальной политики. В стихотворении "Добыча" английский солдат, переживая жизненные трудности, чувствует себя хозяином земли и варварски грабит языческие храмы и дома местных жителей.

Лучшие стихи К. близки к английским народным песням и балладам, отличаются динамичными ритмами, насыщены грубоватым юмором, образным просторечием. Большой популярностью пользуются произведения Киплинга для детей, особенно рассказы о жизни человеческого детеныша Маугли среди зверей ("Книга джунглей", 1894; "Вторая книга джунглей", 1895). Отважный, сообразительный Маугли постиг тайны зверей, живет по их законам и правит ими. Фантастичность сюжета, картины первобытной природы, романтика человеческого мужества и отваги покоряли и покоряют сердца маленьких читателей.

ЗА ЦЫГАНСКОЙ ЗВЕЗДОЙ (перевод Г. Кружкова)

Мохнатый шмель - на душистый хмель,
Мотылек - на вьюнок луговой,
А цыган идет, куда воля ведет,
За своей цыганской звездой!

А цыган идет, куда воля ведет,
Куда очи его глядят,
За звездой вослед он пройдет весь свет -
И к подруге придет назад.

От палаток таборных позади
К неизвестности впереди
(Восход нас ждет на краю земли) -
Уходи, цыган, уходи!

Полосатый змей - в расщелину скал,
Жеребец - на простор степей.

По закону крови своей.

Дикий вепрь - в глушь торфяных болот,
Цапля серая - в камыши.
А цыганская дочь - за любимым в ночь,
По родству бродяжьей души.

И вдвоем по тропе, навстречу судьбе,
Не гадая, в ад или в рай.
Так и надо идти, не страшась пути,
Хоть на край земли, хоть за край!

Так вперед! - за цыганской звездой кочевой -
К синим айсбергам стылых морей,
Где искрятся суда от намерзшего льда
Под сияньем полярных огней.

Так вперед - за цыганской звездой кочевой
До ревущих южных широт,
Где свирепая буря, как Божья метла,
Океанскую пыль метет.

На закат, где дрожат паруса,
И глаза глядят с бесприютной тоской
В багровеющие небеса.

Так вперед - за цыганской звездой кочевой -
На свиданье с зарей, на восток,
Где, тиха и нежна, розовеет волна,
На рассветный вползая песок.

Дикий сокол взмывает за облака,
В дебри леса уходит лось.
А мужчина должен подругу искать -
Исстари так повелось.

Мужчина должен подругу найти -
Летите, стрелы дорог!
Восход нас ждет на краю земли,
И земля - вся у наших ног!

САМАЯ СТАРАЯ ПЕСНЯ (перевод М. Фромана)

Потому что прежде Евы была Лилит.
Предание

"Этих глаз не любил ты и лжешь,
Что любишь теперь и что снова
Ты в разлете бровей узнаешь
Все восторги и муки былого!

Не любил ты и этих волос,
Хоть сердце твое забывало
Стыд и долг и в бессилье рвалось
Из-под черного их покрывала!"

"Знаю все! Потому-то мое
Сердце бьется так глухо и странно!"
"Но зачем же притворство твое?"
"Счастлив я - ноет старая рана".

"На далекой Амазонке..." (перевод С. Маршака)